здесь могло быть ваше поздравление [и оно явно было бы добрее]

Уже 31 декабря, канун выступлений Медведева-Путина-Лукашенко по ящику, сейчас на всех нас начнут сыпаться тонны поздравительных рассылок мол «мы_с_тобой_всегда_были_лучшими_друзьями_счастья_тебе_в_новом_году_уходящий_пусть_уходит_аминь».

Я таких вещей терпеть не могу, но всегда даже стараюсь вежливо отвечать – люди то думают, что делают тебе приятное (ХА-ХА). А звонить тоже геморрой – надо каждому придумывать что-то личное, милое и сокровенное. Иду по пути наименьшего сопротивления – поздравляю тут.

Желаю всем и каждому запомнить этот чёртов 2012ый. Если он удачный и счастливый – почему бы и нет. Если налажал и стыдно – запомнить и никогда больше так не делать. Если налажал и НЕ стыдно – лажать дальше, пока не захочется мыть руки каждый раз, когда смотришься в зеркало. Я в детстве камешек небольшой проглотила, и мне так стрёмно было и стыдно – казалось, все сразу обо всём узнают. А потом я поняла, что не умру от этого и что всем плевать: люди в сериалах даже лампочки себе в попу засовывают, и планета таких носит.

А ещё я хочу попросить подарок у деда мороза (письма я тебе не особо писала, так что выполняй мою волю, старик): хватит говорить о возрасте.

Мы вот уже как-то незаметно для меня перестали быть подростками и стали взрослыми и серьёзными дядьками и тётьками. В транспорте мамаши с детьми для своих чад называют тебя не «лялей» а «тётей». Да пошли вы!

Пиво пить в тёмных барах, работать, ссориться о политике… Моё поколение уже давно взошло на эту ступеньку лестницы, ведущей в циничное полнолетие. Мы уже признаём, что мало кого волнуют дети в Африке, что у родителей тоже есть недостатки и что границы личного пространства всё же существуют и их надо соблюдать, а иначе быть беде.

И за этот год мы все, абсолютно все, нехило изменились. А самое тяжкое – что нам пришлось притираться друг к другу постаревшим как бы заново. И притёрлись, скажем откровенно, не все. Круг вещей, которые поражают, необратимо сузился. Говорят тебе, что у тебя глаза красивые, а ты уже слушаешь это так, будто ничего другого в тебе нет, а не как комплимент. К предательствам даже спокойнее относишься. Даже НТВ уже не смотришь с открытым ртом. И вообще, НТВ не смотришь. И телевизор тоже.

Четыре утра, начинается последний день в году и моё последнее бредо-пожелание: хватит жить по древнейшим поверьям, типа «как новый год встретишь, так его и проведёшь». Я новый год встречу дома, в чистой квартире и с аккуратно накрашенными ногтями. А целый год всё равно буду таскаться неизвестно где с ободранными *красила-пальцы-попала-на-ногти*, а дома меня будут ждать пять чашек на подоконнике, одежда на стуле и захламлённая кровать.

Да воздастся вам.

С якобы праздником.

Чао.

"праздник, который всегда с тобой"

Что ты можешь дать сидящему напротив? Только спичку, которую он либо выбросит, либо зажжёт. И вот, спичка догорает, а вы прощаетесь. Есть люди, которые ищут длиннющие спички, чтобы те горели мирный долгим огоньком. А есть другие – решительные – которые костры вокруг себя разжигают. И все диву даются, как сильно горит: поди, не каждый день такое увидишь.

У меня что ни случай, то костёр. И что ни костёр, то из хвороста.

А если напротив сидит твоя жизнь и смотрит с ухмылкой, выжидающе, мол «что за бред со спичками ты придумала?» А ты говоришь: «Жизнь, мне восемнадцать лет, а на дворе сугробы». Она тебя начинает учить, как надо и как нельзя. А ты вполуха слушаешь, но ощущение такое, будто ты у стоматолога, врач тебе говорит что-то, а ты ответить не можешь – у тебя полный рот прослюнявленной ваты.

В конце концов, выплёвываешь мнимую вату и мямлишь: «Но я уже частично знаю, чего хочу от жизни и даже с кем. Зачем ты заставляешь меня чувствовать какую-то неземную ответственность за всех и вся?» - Смеётся.

«Дала бы знак, намёк, направление, куда мне идти!» - кричишь.

Минуту молчит, две, час…

А потом одевает перчатки, поправляет тёплый воротник и бросает: «Ты говорила, что в судьбу не веришь. Теперь сама себе тропы рисуй, девочка моя».

И снова карабкается тебе на плечи.

в спячку

Да, это то чувство, когда снова зима.

Когда ты представляешь, что где-то далеко в море старый пират лакает из бутылки опротивевший ром, щурится от ледяного ветра, заставляющего глаза ронять тяжёлые мужские слёзы на руки и грудь.

Я обещаю себе не делать несозидательных вещей, чаще улыбаться и говорить людям приятное. Мне приятное не говорят. Мне говорят «Настя, тебе надо выспаться». А я в-ы-с-ы-п-а-ю-с-ь. У нас лекционная неделя была, я раньше одиннадцати утра не поднималась, а выглядеть как орк не перестала. И нет, я не наркоман. И нет, у меня нет проблем со здоровьем.

Мне говорят «Всё будет хорошо». А я и так это знаю. Вот, например, сломался у меня компьютер полностью. Зато остался жив винчестер, на котором сто гигабайт фотографий. Выражаясь языком любителей Поттера, эти 100гб – мой крестраж. Для наглядности.

Мне говорят «Занимайся тем, что тебе интересно». А мне нравится сидеть на лавке со стаканом бергамотового чая, качать ногами и глазеть на прохожих. А ещё слушать людей. Они говорят много интересного. Например, говорят тёплые слова, если тебе холодно, или рассказывают небылицы или истории из жизни. Так я узнала, что в нашем минском оперном театре, где билет стоит столько, сколько-лично-я-бы-наверное-пожалела-на-него, есть столовая. В ней кормят только «по допуску», а суп там стоит две тыщи пятьсот рублей. И это такая же правда, как и то, что станция метро «восток» на севере Минска, а на автовокзале книги стоят в пять раз дешевле, чем в соседнем книжном те же экземпляры.

Мне говорят «Почему Даша никогда не улыбается на твоих фотографиях?» А я говорю, что мне нравятся измождённые лица, особенно её лицо. Тогда мне говорят «Почему ты не сфотографируешь красиво?» А я отвечаю, что это очень красиво. Некрасиво – это мои мешки под глазами.

Мне не спится. Хотя я съела столько конфет, что даже глаза по идее должны были слипнуться, но увы и ах уснуть я не могу.

Поэтому я допиваю холодный чай и передаю привет бабушке, Курту Воннегуту и пирату в море.

 ***Счастья тебе, если ты всё ещё заходишь читать мои побрякушки.

записки пацифиста

"Они носили с собой эту мечту, бродя по скучным улицам неподалёку от школы, видели её отражение в замёрзших зеленоватых окнах молочной лавки, ехали с нею на задней площадке трамвая, обдуваемые ветром, помнили о ней, толкаясь в очереди в кино, узнавали её в зимнем небе над приютом для мальчиков, она жила в них как песня, как упрямая стихотворная строка. 

Дайте только срок!"

Настя пошла на курсы по английскому, Настя переводила слова к занятию и нашла слово, которое её одновременно и рассмешило, и задело: «ШИШКОВАТЫЙ». Первое – ибо оно ну правда нелепое, второе – потому что в яблоко.

Так вот, мы с вами, ребята, шишковатые. И ухабистые. Разница только в том, что если одни – тайга с малюсенькими кочками, то другие – грёбаная (ворд говорит, что это бранное слово) Джомолунгма. И, чтобы существовать как-то в мире среди этих людей, у которых свои алые паруса и человеческие многоножки в голове, надо утрамбовывать свои неровности хотя бы до выносимых размеров. Или жить одному в обнимку с котом, которому плевать, кто ты, - главное, что кормишь. Только не думайте, что я помешанный приспособленец: я о тех уникумах, ради которых есть смысл стараться.

И в первую очередь для самого себя. «Встань утром – приведи в порядок свою планету». Бороться с ленью, завистью, раздражительностью и боязнью стрёмно, но полезнее всякого рыбьего жира и занятий аэробикой. Был у меня в жизни момент, когда я хотела под землю провалиться из-за своей нерешительности.

Город Золотоноша, Украина. Мне семь лет. Мы с мамой записали меня в дом детского творчества на курсы по росписи. Такую, знаете, которой ложки и тарелки расписывают плямами всякими. И вот, на эту роспись нужно было самому сделать кисточку, причём (внимание) из кошачьей шерсти. Берёшь палочку, наматываешь кусочек шерсти и  ниткой стягиваешь. Готово. И вроде, есть кот – хоть всего на кисточки обстриги…Но шерсть у нашего Симбы была предательски короткая. И мама сказала идти к соседке  с первого этажа просить клок шерсти её кота. А с этой тётенькой мы не особо общались. В те времена я не считала себя душой компании среди взрослых, а потому идти в упор не хотела, к тому же не понимала, что это за наглость прийти остригать чужого кота! Была уверена, что меня там обругают и отправят кромсать своего. Два часа внутренней борьбы долга и страха были для меня настоящей мукой. В конце концов, поджав хвост, взяла ножницы, сунула ноги в тапки и через две минуты подпрыгивала до звонка зловещей квартиры.  Открывается дверь, я мямлю что-то о «кошачих пензликах» (большинство людей говорят вовсе не на русском) и вхожу. Не помню, как звали ту женщину, но она частично решила мою судьбу. Я ждала захлопнувшейся двери перед носом, а она схватила своего кошару за лапы, перевернула на бок, сказала мне держать его и выстригла моими швейными ножницами несколько уверенных кусков шерсти с брюха обалдевшего животного. На следующий день на курсы я шла с тремя новенькими кисточками.

С тех пор я людей не боюсь, и меня так не душит страх облажаться. Одним грешком меньше.

Зато остальных хоть отбавляй.

Конечно, есть у нас острые углы, которые нам даже идут. Но у всех и каждого один и тот же мешок идиотизма, который мы утащить за собой не можем порой. Как и с реальным мешком, просим кого-нибудь помочь. А помощь действеннее всего, если она повторяет большинство историй «как я учился кататься на велосипеде»: меня папа с горки на велике толкнул! Выбор был небольшой – я и поехал.

В общем, давайте помогать вытаскивать эти занозы друг из друга. Осенью особенно хочется человеколюбия.

с ним теперь другое небо

Октябрь пошёл, а у меня новая проблема. Мне грустно. И, знаете, мне неделя понадобилась, чтобы родить, почему мне грустно. А тут я вдруг поняла: в моей речи теперь слишком много фразы «а помните?» С одной стороны, предаваться таким объёмным воспоминаниям всегда или очень приятно, или очень колко. А с другой,  нам ведь, действительно, есть, что вспомнить…

А помните, как у меня были синяки под обоими глазами? Мы тогда ещё ламбаду танцевали, а родители умилялись.

А помните мои неумелые попытки вранья «я хожу на плавание каждый день»?

А помните, как «11 июня» было моим именем, причиной всех мировых бед, объяснением самых нелепых ситуаций и связующим звеном между двумя отшибленными, рождёнными в один день?

А помните поломанный косяк, «поехали к Паше», вино на штукатурке, нашу ночь города и записку на двери? До сих пор не собиралось столь бунтарской компании – как ни ломайся, стоит признать.

А помните зиму и как мы грелись друг об друга, будто пингвины в Арктике? Неумытые глаза, толстые шарфы, шведская семья, карточные дома на руке и безответственность.

А помните, мы пили антидепрессанты и ловили под ними галлюцинации? И как смотрели свой выпускной альбом и орали «смотри какой(ая) ты страшный(ая) тут!».

А помните, как у нас никогда не было денег, но мы знали, чем заняться? А помните, ещё раньше, деньги вообще были не нужны?

А помните, мне всегда было, что рассказать, даже если ничего не происходило? Помните, нам было неважно, будешь ты строительным магнатом или плотником? Нам вовсе мало чего было важно. И было проще.

Помните, нам давали в столовой корнекс с красной рябиной, а мы его ненавидели? Помните, что у нас в Беларуси есть нефть? То-то же.

Помните наши лагерные поездки? Эти трёхнедельные феерии с повестями на дня три.

Помните, как мы поступали в те места, которые сейчас проклинаем?

Помните, крыша на проспекте открыта была, и мы там семечки жевали под закаты?

А вот теперь всё иначе. Как минимум, не хуже. Всё, чему я радовалась месяца три назад, теперь удручает. Всё, к чему раньше рвалась, теперь кажется бессмысленным. У меня всё хорошо, и даже отлично, но мне не хватает осознания, что когда-нибудь я буду вспоминать этот период по конкретному запаху, въевшемуся в эту пору, и скажу «а помните?» про сегодня или вчера.

И, знаете, что? Это до безумия грустно.

давайте поговорим о красоте

- Мне когда-то казалось: все, что случается до восемнадцати лет, это пустяки.

- Так оно и есть. И то, что случается после, тоже.

Приехали в Львов. Он не красивый (именно раздельно). Он колоритный и запоминающийся. Центр, который «старинный», на самом деле разваливающийся, где дома в трещинах и пелёнки с трусами на балконах на втором этаже. Учитывая, что на первом – музей. Учитывая, что во дворах пахнет отходными радостями жизни, а на каждый квартал попадётся хотя бы один просящий милостыню.

Я ходила по улочкам и смотрела на дороги из брусчатки, где паркуются прямо посередине, а по трамвайным рельсам и машины проезжают, и люди ходят. Так вот, это не красиво. Но в этом есть изюм.

Моника Беллуччи красивая. И жалуется, что таким женщинам, как она, тяжело жить. А мне больше Котийяр нравится.

Женщина на каблуках – это красиво. А мы носим башмаки да кеды.

Стихи – это красиво, а проза насыщает больше и чувствуется лучше. А если стихи, то цепляет Полозкова. И именно своей не-красотой.

Красота – это страшно, если речь о канонах. По канонам французский красивый, а немецкий – гавкающий язык фашистов. По канонам нужно брать псевдонимы, если ты звездой быть собрался, а фамилия у тебя, например, Пупырышкин. А ещё лучше – Рогатко. Знали бы вы, сколько подростковых комплексов связано с моей фамилией, давно смеялись бы. Но теперь я её обожаю и не променяю на какую-нибудь фешенебельную. Знаете, что хуже всего? То, что какой-то не то чтобы очень умный, зато находчивый человечишка, так сказать, единица из нашего земного муравейника, диктует эти каноны. Чтобы что-то появилось, это что-то надо появить. А дальше много труда не надо – за тебя всё сделает наш всеобщий стадный инстинкт.

Ветер в волосах это красиво? А книги читать это красиво? А смотреть на закат это красиво? А любить красиво? А любить, если ты герой мелодрамы красиво? – Мой папа на вопросы, которые его априори раздражают, придумал клёвый ответ. Так вот, «это бред сивой кобылы».

Потому что красота – это не навязанное, а личное. Красота – это когда Шутова берётся рисовать. Красота – это когда у тебя есть повод не увязать в бытовых неурядицах. Красота – это когда ты попадаешь в место, где тебя знавали, а там с распростёртыми встречают. Красота даже массовой может быть, многолюдной. Когда у людей есть повод обниматься на улице просто потому что это флешмоб, это ведь красиво. Массовые вещи, когда состоят не из количества, а из разных «Я», обретают смысл.

Вышло так, что моё пребывание на этой планете удалось красивым, но уж явно не первым смыслом. Если смотреть через штампованные каноны, всё очень неказисто выходит. Зато непритворно, не приторно и не пресно.

Мне сегодня в подарок на нехилую дату достался букет цветов. Мало того, что я их забыла домой забрать, так ещё и не могла даже угадать, что за цветы это такие. С горем пополам. И это неважно, потому что букет подождёт, потом недолго простоит у меня дома на полке и завянет. Это приятный, но мимолётный жест, и ты это знаешь.  И знаешь, что это не главное.

И в общем, если бы нас окружало меньше заданностей и устоев, было бы по-настоящему хорошо. Хоть это и уход от Ц_И_В_И_Л_И_З_А_Ц_И_И (а в этом есть даже что-то от Паланика).

А Львов… Он не красивый, но он являет собой картину радикальной честности. И пусть кинет в меня камень тот, кто считает, что это плохо.

Побывайте там, он того стоит.

о приземлённости

Самолёты для главного, книги для главного, мы для главного. Мне вот хочется, чтобы было так, как нравится. И из всех моих действий очень немногие получают собственную оценку «хорошо». Ведь у поэтов такая красивая любовь в стихах, а зачем оно надо? Писать ведь надо не о вечном, а о животрепещущем.

И вообще, откуда вдруг появилось это неуёмное собственное мнение? Все знают уже, как я буду вести себя с новым человеком, что скажу, если меня попросить дать совет. Мне восемнадцать, а я веду себя как бабушка. Так говорят. Это моё кредо. Или карма  - я ещё не определилась. Дело в том, что своих мозгов у меня нет и порождать великие мысли я, пожалуй, не могу. Зато анализирую поступающую информацию я неплохо. Поэтому начала себя считать приземлённой, а потом поняла, что ничего постыдного в этом нет, а может, это и вовсе к лучшему?! Я могу, не бросаясь в глаза, не говоря в лицо, писать здесь свою правду, а из-за простоты и жизнеотсутствия в моих постах вы даже не поймёте, в чём дело.

А дело в том, что надо быть верным. Всему и всем. Всегда. Если оно того стоит, всё усердие оправдывает себя.

Не надо строить замки в голове. Песок только в мечтах такой прочный.  Что бы мы ни начинали делать, мы почти всегда понимаем, хорошая это затея или нет. Большинство, происходящее в последнее время, - зря.

А в конце концов надо научиться говорить правду и слушать правду. Для этого нужно мужество. Если бьют по правой щеке, левую под удар совать не хочется. А надо. И если ударил по правой, то бей и по левой – всегда надо оставлять разрешённость и понимание, а не недоумение и грусть.

Просто всегда будут люди, которым плевать. Которые отнесутся с пренебрежением. А к такому стоит привыкнуть. И чем лучше привыкаешь, тем больше дерьма на пути можешь принимать как данность.

Всем всё равно. Ценить тех, кому не абсолютно.

Тогда это немного снизит вас до меня. До земли и грязи. Потому что пятки у меня всегда замараны моей приземлённостью. И, видимо, даже если вы увезёте меня на Гоа, заставите полюбить вино с твёрдым сыром, я всё равно как тот волк, которого сколько ни корми, всё равно смотрит в лес. Я останусь головой в расчёсывании комариных укусов, высасывании последних капель заварки из чайных пакетиков и ленивом плевании в потолок. Люди не меняются. Меняются только вещи. Поверьте на слово Виану.

молодость - это проза.

За морем отчий дом, где тебя вскормили!

За кормой, за бортом! Ты - в неизвестном мире.

И от отчаянья море становится только шире.

Здравствуйте, я Настя и у меня осенняя хандра.

И всё ведь прекрасно, но мой вымученный загар начинает исчезать, а это значит, что лето кончилось. И листья за окном становятся жёлтые – тепло то как внутри становится от этой желтизны! А всё равно не тянет уже остывший чай пить, поэтому жадно глотаешь, пока горячий. А если выдаются славные дни, когда ботинки ещё на босые ноги можно одевать, то и вовсе жизнь удалась. Только вот с осенью всегда наваливается груз ответственности, который я так люблю (если только у меня выходит его удержать, разумеется). Но никакое осеннее занятие не сравнится с летней беззаботностью. Никакие твои пробуждения в половину второго дня не будут оправданы, во всех движениях появляется оттенок вынужденности. Я похныкиваю, но в целом держусь. Не то, что обычно в сентябрьские-то будни. Потому что кое-кто терпит все мои истеричные выходки.

А ещё на нас всех очень действуют, я бы даже сказала в-л-и-я-ю-т люди, которые мельтешат перед глазами постоянно. Не в прививании своих жестов и фразочек, не в симпатиях и антипатиях, а в том, как у них дела. Если тебя окружают потерянные для самих себя и пропитые души, ты час впадёшь в необъяснимую психологическую холеру, из которой тебя чёрт достанешь. Если куда ни глянь для тебя вся планета утыкана счастливцами, наслаждающимися жизнью, позитивная волна может переполнить настолько, что ты станешь патриотом или как минимум начнёшь делать утреннюю зарядку.

Даже если жизнь какого-то человека касается тебя только в прошлом, ты всё равно испытываешь невольный трепет, когда узнаёшь, что у него своя  выставка. Радуешься, он ведь молодец.

Когда твои друзья в сложных условиях отмахиваются от проблем и проявляют удивительную стойкость, ты веришь в них, потому что они сильные, и ты счастлив, что они есть у тебя.

Когда среди всей шумихи ты вдруг понимаешь, чем хочешь заниматься всю жизнь. Это вообще непередаваемое чувство, от него мурашки по позвоночнику бегают, и в голове что-то кружится, будто кто-то танцует ламбаду.

А наша жизнь действительно состоит из мелочей, из быта. Бабушкам важно, чтобы ты был накормлен, мамам – чтобы в белых чашках не оставались коричневые следы от чая, коту – чтобы его туалет был почищен, друзьям – не теряться, мне – выбирать нужные книги на ночь, воде – кипеть при ста градусах.

Главное, не пытаться уйти в загадочные дали подсознания, как своего, так и (не дай Бог) чужого. Не усугублять холодные поры года, когда так тянет похандрить, виртуозными рифмами и нерешёнными проблемами. Потому что молодость – это проза.

сейчас вылетит птичка

А знаете, мы так часто ошибаемся в своих первых впечатлениях, вот я и подумала облегчить вам жизнь, если вам когда-нибудь захочется узнать, кто я такая. Чтобы не было недоразумений и чтобы вам не пришлось разочаровываться потом.

Я глупая. Мне восемнадцать бахнуло, я натворила столько ерунды за последний год, и теперь искренне удивляюсь, что меня где-то добрым словом вспоминают. Да и вообще вспоминают. Бить себя в грудь и горланить, какая я из-за этого сильная, вошло в привычку и (хвала небесам) в последнее время вышло. Спасибо, что назвали меня глупой, мне так было проще.

Но я не тупая. И это многим из вас, кстати, очень мешает. Мешает, потому что я замечаю то, чего видеть не стоит, оказываюсь в невыгодных для всех местах и ко всеобщему неудовольствию слишком много о вас всех знаю, сама того не желая. А ещё я книжек много читаю и школу с медалью закончила – для родителей это показатель (а может, я просто хвастаюсь).

Я исправляю ошибки в речи, я часто смотрю на людей с пренебрежением или метафорично сверху вниз. Потому что люди глупые, особенно кучи, своры, стада людей. А ведь я даже не мизантроп.

Я не отвечаю на сообщения в интернете, на телефонные звонки, я могу пообещать встретиться и… не встретиться. Если верить тем огромным картам, которые Кофман раскладывала на своей макхлеборезке, то это потому, что я по жизни веду за собой людей, а если они становятся мне в тягость, я их бросаю. Это я не оправдываюсь, оправдываюсь я обычно тем, что я дура.

Мой папа сарказмы бросает, что я буду дворником.

Моя мама говорит, что мне нужен муж, который будет вытирать мне попу. (Если вы понимаете, о чём я).

Я люблю море, большие шарфы, свои девяносто гигабайт фотографий, массажёр для головы, как Женя терпит, когда я выношу ему мозг, носить шорты зимой, балкон Шутовой, выдыхать опустошённо после каждой книги, писать Кофман смски, которые начинаются со слова «Виолеттушка», называть Дашу «Пиевич», наши шутки про одну-мою-знакомую, смотреть клинику, когда готовлю, спать, печенье (всё, которое не любит Катя), бить стереотипы и большой чёрный ЧАЙ.

Я бросаю телефонную трубку, когда вы ещё то-то пытаетесь сказать.

Я учусь только на своих ошибках.

Малознакомые думают, что у меня лапичный характер. Хорошознакомые в этом сомневаются. Близкие попросту считают двинутой.

Я не разбираюсь в машинах. Зато могу поразгоняться в философских беседах почти обо всём другом.

Я учусь на журфаке не потому, что не люблю математику. Люблю.

Я не знаю, интересно ли вам эту ересь читать, но пишу в основном для себя.

Я сужу о людях по рукам и манере речи и ничего не могу с собой поделать.

Я обожаю плацкарты, я редко думаю о людях, которые меня не касаются, я безумно рада, что выпустили Антона.

Я очень легко отпускаю людей, но есть четверо душонок, которые засели в меня прочнее всех рёбер (которые, кстати, не так уж по мне легко пересчитать – бабушки тоже имеют свойство ошибаться).

Я никогда не знаю, о чём будет пост, пока не открою ворд и не уйду в пятиминутную прострацию, вроде тех, что бывают, когда я сижу с лицом дауна и не слышу ничего, что мне говорят. Я не знаю даже чем закончится это предложение, пока его не допишу.

Я живу не головой, а инстинктами. Поэтому я хочу авторскую лазанью, в бильярд, чтобы Даша вернулась, кататься на крутой тачке (думаю, намёк ты поняла), и фильмы на диване смотреть. Я не хочу в универ, зиму и чтобы мой кот худел.

Обычно заголовки постов мне придумываются будто бы случайно, но метко. Это рассказ Воннегута про харизматичного бывшего психиатра, который изобрёл интересный способ убивать. Так вот, сейчас вылетит птичка!

девушки не верят в везенье. с девушками надо быть проще.

Давайте возьмёмся за руки и станем счастливыми, без мешков под глазами, без больниц и подозрений на аппендициты, без проговаривания тысячи бесплатных на велкоме и долгих пауз, без оглядываний назад и затёртых «я не знаю». Для этого не нужно тысячу раз кроить и перекраивать себя, нужно просто сбросить лишнее, тяготящее и ненужное. Всего-то.

Их две.

Одна любит красивые жесты и хочет, чтобы всё было красиво – прям как в хорошо снятых фильмах: трепетно и с добрым концом. А когда волосы завиваются под дождём, она может устроить отличную демонстрацию широты родного великорусского.

У другой коленки в обхвате почти как моё запястье, готовить любит, а когда спит, всю простынь умудряется из-под себя достать. На одеяле пятно от сыра плавленого, бардачница.

Я головой об стену биться могу, а изменить что-то к лучшему – нет. Я могу быть тут и слышать, слушать, давать безобразно затасканные советы. Но иногда хорошие попадаются из груды бреда, который я несу.

«Нужно научиться чётко мысли слагать и как в фильме «Секрет» учили – посылать их во вселенную». Так говорит одна из вас. Вторая после известного нам принятия химикатов в своё нутро, решительно отмахивается: «Видела я эту вселенную, и, знаешь ли, ну её к чёрту!»

Не знаю я, как работает эта огромная штука, но одно знаю точно: это как с подбрасыванием монеты на выбор имени своей любови. Орёл – одна, решка – другая. Ты не знаешь, чего тебе хочется, пока не бросишь монету, зато, пока она летит, ты уже надеешься на определённый исход. Та же схема и тут срабатывает. Даже если этой хвалённой вселенной класть на нас, знать, что нам надо – огромная сила, порой помощнее всяких ваших водородных бомб.

Я делаю очень много ошибок каждый день, я не могу ничего, ровным счётом ничего сделать в два ночи. Могу только строчить новые сплетения буковок в эти посты. Простите мою бесполезность. Но я на всех парусах мчусь к новым граблям и тащу за собой вас. И если вы хотите, я буду рядом. Буду держать за вас пальцы скрещёнными, буду петь вам свои тупые песни, буду засыпать на ваших наволочках, не смывая глаза, и закатываться истериками от понятного, видимо, только нам юмора. Я буду просиживать задницу на ваших кухнях и накапливать на винчестере гигабайты ваших фоток, от которых вас воротит. Делала это раньше и буду продолжать. Буду не уметь успокаивать, но повторять всеядную фразу «всё будет хорошо».

Потому что я действительно в это верю.

Потому что у вас и у нас всё действительно будет.

Потому что по-другому и быть не может.

Потому что хорошо быть молодым и злым. Помните?

аривидерчи

До свидания, Новороссийск. До свидания абсолютно неприспособленной к жизни «молодёжи», катаклизмам, персикам и мужичкам на стройках, у которых кожа цвета красных кирпичей. До встречи монетам во всех карманах, психам погоды и дешёвым фильмам в 3D.

Недавно пошла на рынок и к дичайшему шоку не обнаружила на старом месте мужика, который торговал подсолнечным маслом и постоянно орал: «Масло берём масло берём». Каждый год я приезжала сюда, приходила с мамой, с бабушкой, да и с кем угодно на рынок и каждый раз он стоял на этом самом месте. Без навеса, без кепки, целый день стоял там и глаголил про своё масло.

А тут его вдруг нет. И до моей вовсе не светлой головы дошло, как много поменялось. Какие-то новые мысли серая масса в моём черепе обрела.

Я не ненавижу детей. Теперь. Месяц с двумя младшими братьями мне дал понять, что если они уж и не радость жизни, то не огорчение точно. Мне довелось нести на руках орущие пятнадцать килограмм из магазина домой только потому, что мы натёрли ножку. Не сдохла.

Гораздо проще «тыкать в шрамы, как в ордена», изводить всех и себя в первую очередь, чтобы чувствовать, что живёшь. Не фешенебельно теперь быть счастливым и от этого глупым. А Иванушке-дурачку всегда везло. И с деньгами, и с женщинами. Задумываться бы об этом почаще, чтобы не разводить в себе плакучие ивы.

А люди те ещё лицемерные твари. Когда-то давно девочка, имени которой я не буду называть, встречалась с мальчиком, с именем которого та же история. Мальчик не-пил-не-курил, являл собой милого котика в человеческом обличье. Да к тому же ему улыбнулся оскал, а не улыбка фортуны: одной руки по локоть не было. Вернее она была, но до неудачной прогулки возле железной дороги лет в семь. В общем, холить бы его и лелеять, но девочка, будучи максимум пятнадцать лет от роду, забеременела. А он, как самое добропорядочное дерьмо, свалил. То, что пришлось пережить ей, опустим. Зато он о-д-у-м-а-л-с-я после аборта и решил вернуться. К счастью она отправила его максимально далеко, насколько позволял словарный запас. С тех пор прошло уже немало лет, она обрела своего мужчину. А до наших ушей докатились далеко не слухи, что от того милого мальчика аборты делали хорошо если только четыре девушки. А отцы рожу не били только из-за его физической неполноценности. У всех всё хорошо, а таким как он гореть в аду.

Пример из животрепещущего – Антон под арестом. Только это не значит, что Антон ублюдок. Отнюдь – он один из самых здравомыслящих известных мне людей.

Раньше говорили «не разговаривай с незнакомыми, не садись к ним в машину». Я, может, и ослушаюсь в который раз, но теперь в голове уже другие мыслительные процессы. И не потому что мама сказала (хотя, стоило бы), а потому что сама до этого дошла. Вот оно – моё главное мозговое испражнение. Пока по собственной вине тебе граблями между глаз не прилетит, так и будешь жить в неведении.

С невольным вздохом думаю о предстоящих тридцати шести часах в прожарившемся плацкарте, когда за окном за тридцать.

 Хорошо там, где нас нет. Враньё, но иногда подходит.

вечно молодой вечно пьяный

Когда-нибудь мы все станем гениальными. Пройдут прыщи и нелепые привычки, отрастут некрасивые стрижки, или наоборот, мёртвые длинные станут короткими. Не надо будет возвращаться домой до темноты и носить дома тапочки, если не любишь их. Когда-нибудь мы все станем большими, взрослыми, когда-нибудь на нас тоже посмотрят снизу вверх, как мы смотрим сейчас. Так мама учит. Потому что мы самые красивые, самые умные и хорошие.

Так говорят, пока ты маленький. Пока у тебя кожа на пятках такая же, как на попе. Пока ты не начал тащить в дом на своей спине разочарования. Пока ты говоришь о проблемах матери и отцу, а не малознакомым, кажущимся друзьями.

А потом как топором в голову тебе бьёт осознание, что не всё так здорово и красиво, как разноцветных книгах сказок. Выкидываешь к чёрту эти книжки, отдаляешься на несколько уверенных шагов от родителей, и понеслась.

Ты самый взрослый, сам за себя постоишь, а родные тебя всё равно бы не поняли – они и половины о тебе не знают. Так и получается, что напиваешься первый раз, отхватываешь за это, во дворе начинаются разборки, которые ты, даже когда исполнится двадцать, не называешь детскими.

Черствеешь, недоверчивым становишься. Набираешь горстку тех, которые постоянно перед глазами мелькают, не раздражая. Перестаёшь на взрослых обижаться за то, что не понимают. Ты бы на их месте тоже не понял. Ты не дашь никому гарантию того, что не сопьёшься, не будешь изменять жене или мужу, не бросишь детей и не свалишь. Всё чаще смотришь на этих вроде бы мудрых старших и понимаешь «как не надо». Шоковые прививки они делать умеют. И эти дядьки и тётьки учат тебя жизни и говорят, что ты станешь гениальным кем-нибудь. Им даже плевать, кем. Но станешь.

А ты потом вырастаешь и думаешь: «А разве я слабак? Разве я не смогу вытянуть себя за волосы из этого детсада?» И вытягиваешь. Зааадницу рвёшь, чтобы доказать им. Из твоих детских травм и разочарований сложится твоя стальная ось. И два-три человека будут знать, где твоя пята ахилессова.

А мы действительно когда-нибудь станем не такими уж плохими. Перестанем трагедии ломать, глаза закатывать, смеяться притворно и сквозь зубы делать то, от чего тошнит.

Я уезжаю в пятницу. От моря, от тридцати пяти на градуснике, от детей и от утыканного книгами одиночества. Я теперь понимаю: не надо ждать этого «когда-нибудь». Оно само придёт. И лучше уж нам не знать, когда.

Макулатура.

У нас четвёртый день не работает интернет, а на сообщение, отправленное (внимание) интернет-оператору в субботу, мы получаем ответ в понедельник вечером. Он примерно такой: «Ваша заявка номер 1884676 принята. Дождитесь монтёров для проверки кабеля».
Спасибо работникам великой державы.
Как говорит моя бабушка, мы живём хорошо, у нас всё есть. Кроме адекватности. И, знаете ли, бесит. Хотя, не то чтобы бесит… Просто не устаёшь поражаться, как далеко может это заходить.
Нам всегда так плевать на всё, что нас любимых не касается. Поволновались за меня, мол могло и меня задеть кубанским наводнением. А я цела-здорова. И сразу всё хорошо стало. Мы смотрим целыми днями сводки новостей на краевых каналах и слушаем людей, которые в Крымске были. И дурно. Зато когда через три дня топит Японию, мы с лицами, полными тупого безразличия, переключаем канал с Евроньюса. Зачем нам это?!
Или вот мне правда-правда неинтересны ваши комментарии к моей жизни. Особенно если вы не входите в число тех людей, которых я слушаю хотя бы иногда. Я живу в пятнадцати минутах от моря, ничего за это не платя. Меня кормят, мне купили пальто, сегодня я тысячу российских потратила на книги. Я как всегда хожу в шортах и теперь в короткой стрижке. И у меня всё хорошо. А другую сторону вам знать не надо.
Выскажусь за парней: девушки, снимите свои чёртовы длинные юбки. Никита сказал, что если ему ну оооочень будет нравиться девушка, но при этом будет таскать эту лососевую/зелёную/синюю/ или любого другого цвета плиссированную издёвку дьявола, он порвёт эту юбку и «лучше пусть она в трусах ходит».
На самом деле можно долго слюной брызгать на тему несправедливости итд, только я обычно таким не занимаюсь. Настроение паршивое, я скучаю по своим ребятам. А приходя в магазин, вижу, как тётка-продавщица орёт на мальчугана, который просит рубль донести за рогалики потом. Ему лет семь, а эти сто кг, сбиваясь на истерику, ревут, что «все так обещают и  хоть бы кто потом принёс». Что сказать – маразм крепчал.
Я сегодня чудом успела на последнюю маршрутку и поняла, что не так во всех нас. Мы учимся, работаем, живём, чтобы получать деньги. Чтобы на них учиться, работать и жить. Замкнутый круг. У маршрутчиков ужасно пахнут деньги. Скомканные десятки валяются чуть ли не на полу и издают запах чуть ли не всей грязи в мире. За эти бумажки мы хватаемся, когда нам надо решить проблемы с интернетом, купить юбку, восстановить дом после катаклизма или заплатить, чтобы достать кого-то из-за решётки. И глотки друг другу грызём, а по НТВ потом это всё показывают.
Не пост, а сборник хлама получился. Макулатура эдакая.
У Буковски, кстати, есть такая книга.
Отличная.
Почитайте.

та, у которой на гербе двуглавый орёл

Я всегда хотела жить в России. Думала, что неплохо было бы выкупить скромный домик прямо возле моря в родном Новороссийске, чтобы приезжать сюда летом и на закате жизни косточки на пляже греть. А тут случилась со мной (и не только) пара вещей, которые поменяли мои желания и мечты.

Во-первых, мне восемнадцать исполнилось. Но даже не столь важны цифры, важнее то, что за этот год во мне многое поменялось. Выросла ли? Поумнела ли? Не знаю. Изменилась. Оставим так. Ничего не попишешь, каждая новая капля самостоятельности учит нас стойкости и циничности. Тут-то и приходит осознание, что «хорошо там, где нас нет» - только отчасти правда. И то, на то жалуются все белорусы (если вы понимаете, о чём я), оказывается, не самое большое зло на этой планете.

Кроме того, появился в моей неприспособленной к тому жизни один безумец, которому нравится меня терпеть. Он говорит, что родина – это место, где тебя любят. А я уже и жизни не представляю без всеобъемлющего тепла, которым ты меня окружаешь. Мы тут за  две недели лбами в батарею бьёмся, какое там переехать…

Но главное, что сподвигло меня на эти думы, это то, что я нахожусь в нескольких километрах от разрушенных, затопленных домов, от людей без одежды и воды, от нужны и безысходности. А Юля (тётя моя) порассказала мне о подводных камнях этого наводнения, и, знаете ли, не всё так гладко, как может казаться в новостных сводках гос телеканалов. Именно в этой стране ты можешь на все сто почувствовать себя пешкой, пушечным мясом на фоне тех охренительно мощных субъектов, которые вращают эту страну вокруг пальцев. Ты никому не нужен, кроме самого себя. А на Кубани и вовсе все уже привыкли к ударам стихии: к смерчам, наводнениям, норд-остам, дикой жаре или страшному ливню. Всё у нас будет хорошо. Выживем.

А выживать как-то не тянет. Не хочется думать о том, как бы  стёкла в твоей квартире не выбило ураганом, как устроить сына в детский сад, если все места куплены, как жить там, где красиво быть молодым, а старым можно только догнивать.

У Задорнова была гениальная фраза: «Где взять хлеба в стране, у которой самые большие запасы нефти?!»

И правда, где?

хочется.

- Вы говорите загадками.

- Я просто пьян.

Так уж мы устроены, что хочется больше всего то, чего нельзя. Запретный плод сладок, видите ли. Ева первая не удержалась и Адама за собой в изгнание утащила. А что сейчас? Абсолютно ничего не меняется.

Если у тебя жара, а где-то ливни и наводнения, ты хочешь туда где ливни, потому что жару выносить не можешь да и вообще у тебя же есть зонт. А на то, что ни-ка-кой зонт не спасёт тебя от кубанских ливней и что в одном Крымске больше ста пятидесяти погибших, вам плевать было, когда мне ныли о своей жаре.

Или, например, есть у тебя девушка. Вернее, была. Отношения долгие, заморочек много, ссоры каждый день, а тебе хочется свежих ощущений. И уже проходя мимо привлекательных барышень, не думаешь «моя девочка лучше», а хочешь испытать на себе губы прошедшей  прелестницы. Хочется, а вроде бы и нельзя… Можно. А потом вы расстаётесь из-за твоих вечных измен, но стоит ей бедолаге после этого найти себе другого, в невнятной попытке ревности ты едешь к ней и вмазываешь отличную пощечину. Красавчик.

Тупая людская логика: если ты что-то сделал не так  - свали на другого. В детстве, помните, вазы всегда кот бил, а колени тебе во дворе алчные дети ободрали. И недовольство это вечное «почему ему хорошо, а мне плохо?» Сказку «Принц и нищий читали»? – То-то же. А внутри каждого сидит мелкий скептик и, даже если человек получает то, что хотел, эта внутренняя дрянь горланит, что его всё не устраивает или придумывает чего же ему ещё не хватает для полного (не)удовлетворения.

Пост не о том, какие вы лохи, а я одуванчик божий. Нет. Мы все одинаковые. У нас вот жара, а купаться нельзя, потому что из моря ещё не выгребли все холодильники и всех дохлых кошек. Хочу.

Никита ещё одну татуировку набил, а мне придётся новый дом искать, если осмелюсь. А я хочу.

Мама только в воскресенье приедет. А я сейчас хочу.

***

Мне бабушка абрикосы принесла. Вкууусные.

Чёрт с ними, с жалобами.

инертность

Тут идёт дождь. Температура меньше минской почти на десять градусов, и льёт как из ведра. Сходили на «Человека-паука». Безэмоционально. Только раз сходила на море, не загорю, приеду таким же бледным заморышем. В бытовухе погрязаем. А всё почему? Потому что дождь идёт. Новороссийск услышал, что я не хотела приезжать и обиделся. Тут опять штормовые объявляют, а в Геленджике уже 5 людей погибли. Потому что дождь.

Вечера с Никитой на маяке и его байками о «полузнакомых и полубывших». Размах в этом, конечно, есть – минчанам и не снится. Альтернатива Никите – Даша. На самом деле всегда есть о чём поговорить с существом, которое знаешь с пелёнок.

Только вот сегодня Даши нет, Никита составил компанию в кино, сказал звонить ему потом, а я домой приехала и уснула. Устала. Потому что дождь.

«Я приду плюнуть на ваши могилы» - книги я всегда умела подбирать под настроение. Тут ещё бабушка порой за голову хватается из-за двух внуков (одному почти четыре, второму восемь). Я думала, что на пляжУ разлягусь, буду наслаждаться ничегонеделаньем и бездумным трёпом. Как бы не так! Будто опять просыпается в голове этот ленивый, но назидательный мужской голос: «Знакомься, дорогуша, это взрослая жизнь. Хватит в потолок плевать, ленивая курица». И смех такой с издёвкой.

С издёвкой потому что уехать на месяц было моим решением, а теперь я о нём жалею. Потому что даже сильные люди, лишаясь внутреннего стержня, ломаются. А если твоим стержнем стал другой человек? Это ответственность огромная, а я ею пренебрегла. Прости и простите. Я гораздо более чёрствая, чем можно подумать. Я нашла отличное слово для объяснения того, что со мной происходит: и.н.е.р.т.н.о.с.т.ь. Почему? Потому что дождь.

863 км

Сорок четыре северной широты и тридцать семь восточной долготы. Поезд, автобус. Одна новая знакомая, две прочитанные книги, двое младших двоюродных, кусок моря, сонный Никита и растроганная Даша.

А вы знаете, что такое расстояния?

Это не километры. Это количество бессонных поворотов с одного бока на другой на полке в ночном, пыльном, тесном, но даже немного уютном плацкарте.

Это почти сотня смсок за один вечер, пока связь не пропала.

Это желание написать домой письмо, настоящее такое, чтобы в конверте и с маркой.

Это потерянность: а где вообще мой дом? И что считать домом? Город, страну, семью, квартиру ли.

Это мысли вглубь уходят, и чай пьёшь без сахара, хотя на дух не переносишь такой.

Это отрывной календарь покупаешь или на обычном дни чёрным маркером вычёркиваешь.

Это дыню ешь и понимаешь, что успел забыть её вкус.

А мне утром безгранично грустно и одиноко было. Я сидела в пустой квартире и сопли намазывала на телефонную трубку. Только сейчас какое-то спокойствие приходит. Ведь всё и правда будет хорошо. Всё уже хорошо. До моря минут пятнадцать, Дашина мама каждый раз уговаривает на ночь остаться, бабушка радуется, у Юли небольшая, но отличная библиотека, на меня уже не действует кубанский комендантский час.

А ещё я точно знаю, чьи руки меня первыми после приезда в Минск  обнимут, кому я по тыкве накостыляю, кто заставит пересказать весь месяц в мельчайших деталях.

И, наверное, не надо из расстояний лепить разочарования, грусть и обременённость.

Посмотрим правде в глаза: у меня горячей воды нет.

Вот это проблема.
(Шучу).

до скорой встречи

Пишу очень быстро, потому что осталось два часа до отправления поезда, а у меня ещё, как выясняется благодаря маме, даже половина вещей не собрана, ещё нужно сложить еду, сходить в ванну, убить мамонта, помыть камаз…

Уезжать всегда легче, чем провожать. Если ты уезжаешь, ты двигаешься туда, где тебя ждёт что-то новое и неизведанное или кто-то старый и добрый. Если твоя участь махать белым платочком на прощание, ты в дерьме. Вместо того, кто садится в вагон поезда, в самолёт или в автобус, образуется вечно ноющая дыра. Чем ближе человек, тем более она всеобъемлющая.

Поэтому, милые мои, я испытываю даже некоторые угрызения совести за то, что покидаю вас в такие непростые моменты (каждый из вас поймёт, о чём я). Я клянусь всеми своими шортами (заметьте жертвенность), что ни на минуту не буду забывать ваши мордахи. 

Шуууутова. Ты всё сдашь, ибо сдаёшь то, что действительно умеешь. Потом я уже вернусь, а через два месяца будет тебе счастье, женщина.

Пиевич Пиюша крошка Доро. Не скучай. Я буду звонить тебе порой. Ты п-р-е-к-р-а-с-н-а. Найди себе море и с головой в него. Лето ведь.

Виолеттушка. Ты очень сильный человек и лучше всех остальных знаешь, что тебе нужно. А я во всём тебя поддержу. Не сомневайся.

Евгений, я люблю вас. Остальное я тебе вырыдала сегодня.

Минута личностей окончена. Я вас обожаю. Не грустите без меня. Выполните просьбу: сделайте так, чтобы вам было, о чём мне рассказать, когда вернусь.

Да что уж там, любому человеку, который дочитал этот бред до сего момента, я желаю отличного лета. Купите себе ящерицу, прыгните с парашютом, автостопом до Китая доберитесь – делайте что угодно, лишь бы этого летнего заряда вам хватило до следующего купально-загорального времени.

А теперь, увольте, вокруг меня мама уже круг пятисотый наматывает и подгоняет. Я еду в поезде к солнцу, морю и маааленькой кучке дорогих людей.

Новороссийск, привет как дела.

С любовью

Ваша

Рогатко.

Мама.

Я люблю свою маму. Это не социальная реклама, просто у неё сегодня день рождения. И юбилей юбилеев, между прочим.

Девица с талией, не дотягивающей до шаблонных 60 см, выучилась на байконурском ЭВМе, получила какой-то взрослый разряд по плаванию и объездила кучу городов бывалого СССР. Вышла за моего горемычного папика и родила меня – с тех пор у неё два вечных ребёнка. То, что она выдержала несколько лет жизни в общагах, годы пребывания в статусе домохозяйки (опять таки ради нас), мой идиотский характер и кризис среднего возраста подполковника в отставке(он же мой отец), знаете ли, даёт мне право хотя бы мысленно поставить ей нерукотворный памятник.

Из-за того, что мама – первый человек в твоей жизни, связанный с тобой и духовно, и физически, ты готов задницу порвать ради неё.

Твоя мать встречает тебя на пороге квартиры в 6 утра, когда от тебя несёт всеми радостями жизни, и говорит «иди спать», а ты наивно веришь, что она ничего не поняла.

Она не покупает себе платье, которое давно хочет, потому что ты хочешь новые джинсы.

Она, если даже отец выгнал тебя из дома, звонит и спрашивает, где ты ночуешь и поел ли ты.

Она обижается, когда не звонишь сразу после экзамена, чтобы сказать оценку.

Она читает тебе сказки на ночь.

Она может делать фотографии тебя голенького, и это никому не покажется странным.

Она говорит «помой посуду», и вроде бесит, но ты потом будешь говорить так своим детям и радоваться, какому порядку тебя приучила мама.

Она приедет по первой надобности, даже если в другой город, даже если ты не оправдал ни одну из её надежд, даже если ты вообще стал наркоманом.

Она может простить тебе всё, равно как и ты простишь ей то, что вряд ли позволишь любому другому из всего муравейника людей на земном шаре.

Она ворчит «мужики козлы» после каждой ссоры с отцом, убеждает, что не надо выходить за военных и гуманитариев (а журналистов и вовсе в дом не приводи – либо безрукий, либо алкоголик), а потом улыбается и говорит, «он мне нравится». *Что убивает логику твоих мозговых клеток*

И если выше перечисленное не про мою маму, то про матерей хорошо знакомых мне людей.

И это всё к тому, что я не хочу вспомнить о её н-е-з-а-м-е-н-я-е-м-о-с-т-и, когда будет поздно.

Мамы всякие нужны, мамы всякие важны».

Им надо об этом знать.
Потому что если кто-то вытирает вам попу, то, наверное, это что-то значит.

посвящается Светлане Владимировне.

Пошёл на рынок Пер-простак
Фаллери-лери-ли.
Пошёл на рынок Пер-простак
Фаллери-лери-ли.
Корову отдал он за так,
Купил он скрипку за пятак.
Теперь на ней играет так:

Фаллери-лери-ли.

Последнее время всё чаще прокручиваю в  голове эти строки, когда вокруг много людей. Я не социофоб – просто что-то поменялось. У меня где-то щёлкнуло и я перестала смотреть на всех людей благодарными глазами дворняги. Они этого не заслуживают. 

Здравствуйте, меня зовут Настя и я знаю себе цену. Как и вы все. Это не проституция, а правда. И не стоит даже начинать болтовню о том, что вы не подбираете в свой круг общения людей вашей ценовой категории. Из-за неискоренимых стадных инстинктов мы все ищем себе подобных. Но я всё чаще вижу людей, у которых сбит объективный «ценометр», особенно в определении собственного достоинства.

Училась раньше со мной девочка. Забавная такая была, бойкая. А потом ей голову какая-то невидимая пуля пробила, и девочке порядком снесло мозги. В шестнадцать лет ушла из дома к парню, послав мать. Сейчас её любовь превратилась в мужлана, который напивается, порой ловит белую горячку, временами поднимает на неё кулак и даже не скрывает, что изменяет. Уйти не может – некуда. Оставаться тоже не хочется: в восемнадцать девушки обычно цвести начинают, за ними ухаживать надо, а не гнобить. И ничего не делает, только подругам по телефону плачется. Смирилась и терпит. Не такие повороты жизни надо себе лепить в этом возрасте.

Или уникумы, которые везде и всюду, которые хотят/должны/обязаны нравиться всем и вся. В основном мне плевать на тех, кто меня никак не касается, но порой даже мне хочется рукой лицо закрыть. Может, я старомодна, но не стоит, как те коровы в стишке, отдаваться «за так». 

Я люблю людей, которые знают себя и знают, какую цену за них отвалили бы какие-нибудь высшие существа на ярмарке душ человеческих. А вообще, пусть кто-нибудь гениальный придумает весы, на которые встаёшь, а они выдают тебе : «ты ходячее дерьмо», или «так держать», или «выключи мать Терезу, всё равно не получишь Нобелевскую». 

Плохо, что новый «дневник» с дурной ноты начинается, но он это как-нибудь переживёт. Женя говорит, что я в последнее время нервная. Ещё и антиутопию читать взялась. 

Я не асоциальна. Просто не понимаю, на кой чёрт.