вторник, 31 декабря 2013 г.

жвачка в волосах

Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо — это ещё не признак 
ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица.


К каким выводам всё пришло спустя ещё один год?

Ну, во-первых, мы живём в Беларуси и нам нормально. Правда. Так же нормально, как может быть везде, если найти и держать свой уровень комфорта.

При этом мы живём в режиме постоянного перебарщивания. Если по магазинам походить, можно подумать, что славяне обладают самым матёрым вкусом из всех живущих на планете. Чтобы довольствоваться непродуктовым наполнением всего «купляйцебеларускага», среднестатистическая женщина должна быть самой настоящей сорокой: одежда покислотнее, сумки полаковее, есть брульянты – вообще здорово. Всего да побольше эгегей.

В свободную реалистичную независимую креативную прессу верят только первокурсники журфака.

Тебе могут не говорить хорошее не только потому что ты аутсайдер, но и потому, что не всем не лень поднять голову и посмотреть вверх. Наоборот, кстати, тоже бывает – расслабляться рано.

Презумпция доверия – хрень. Неделю назад в универе у девицы был нервный срыв из-за того, что она потеряла свои рисунки. А это, к слову, будущий психолог.

В критической ситуации можно понять, что даже физически можешь гораздо больше, чем отводил самому себе.

«Я прощу, но я запомню» – раньше казалось бредом. В итоге так всё и делается.

Люди, которые тебя окружают, никогда не были идеальны и не обязаны. Люди, с которыми ты тесно связан, иногда кажутся даже противнее остальных. Но это нормально, зато они твои и ты наверняка знаешь, что вас держит вместе.

Становиться стариком в нашем возрасте – позор.

Иностранные языки – это круто.

Помидор – это ягода.

С наступающей синей лошадью.
Чувства юмора вам.

среда, 9 октября 2013 г.

красивые картинки

Нам всем очень хочется, чтобы окружающие воспринимали нас так, как мы им себя рисуем. «Быть самим собой» ушло к брюкам клёш, Достоевскому и шуткам о Вовочке. Каждый уже давно придумал какой-то образ, который можно представлять людям и которым можно прикрыться, лишь бы не догрызли до сердцевины.

Если тебе не хочется нести ответственность за свои поступки, предупреждай людей, что ты делаешь по жизни только то, что хочешь и ни к чему не привязываешь себя. Сойдёшь за «он(а) просто ищет себя».

Если ты знаешь, что нравишься на первый взгляд, но после третьей встречи надоедаешь большинству знакомых, запасайся историями о необычных случаях из своей жизни, которых ни у кого не было. Тогда станешь «неординарной личностью».

А если нет историй, придумай. А если не можешь придумать истории, придумывай, как говорит одна-моя-знакомая себе какие-нибудь фишечки, типа «я ненавижу, когда у меня на коленке в джинсах после июльского дождя красное полуовальное пятно с голубым отливом остаётся». Это тоже прокатывает.

Как в фотошопе, скрываем недостатки, дорисовываем достоинства.

В таких разносторонних личностях вроде бы как невозможно рассмотреть закомплексованных, ревнивых, корыстных, одиноких людей.

Если постараться, то можно очень даже неплохо вжиться в роль, только это чревато. Со временем сам для себя превращаешься в то, чем тебе удобнее казаться. Это, конечно, можно назвать крутым веским словом САМОВОСПИТАНИЕ, ещё бы – убедить самого себя. Только на практике получается через то, куда делают клизму.

Взросление в неидеальных условиях переходит в здравый эгоизм, мол, почему я должен думать о ком-то, если обо мне никто ТОГДА не думал. А вот потом этот эгоизм из оправдания переводит эту мысль в закон выживания и перестаёт быть здравым. Заканчивается всё тем, что «всем-всем-всем, даже бездомным в жизни повезло больше и можно в минуту придумать объяснить, почему».

Или неудовлетворённые влюблённости порождают «я за ней(ним) не бегаю, я просто добрый, а у него(неё) проблемы». Добрым быть здорово, но пригревать на груди того, кому ты служишь фоном, ночлегом или просто эмоциональным унитазом, уже глупо, хоть и достойно премии мира.

Апогей – постоянно вспоминать какое-то время, говоря, что там было хорошо, а сейчас уже не так. Знать, что так уже не будет, но жить мыслью, что лучшее позади, и ни-че-го-ше-нь-ки не делать, чтобы было лучше.

Если играть хорошо, игру никто не заметит. Только для этого нужно быть хотя бы как Безруков. Потому что со стороны всё равно заметны все погрешности и секундные проколы.

А думать, что это всё неправда = отрицать очевидное.

четверг, 1 августа 2013 г.

"здравствуйте, вы верите в бога?"

Катчинский утверждает, что это всё от
образованности, от неё, мол, люди глупеют.

Сегодня я спрошу о том, верите ли вы в бога? Если да, то, увольте, с большой буквы писать не буду. Если нет – вам всё равно. Если да, то в кого вы верите? Если нет, то как вам живётся без веры?

Большинство ведь верит в какой-то сгусток энергии, который на небе сидит, ногами мотает и плюётся в нас то смехом, то слезами. По-моему эти люди просто не заморачивались.
Ещё один вариант – жить в материальном мире и полностью отрицать существование всей этой «мистики», не веря в существование ни бога, ни нло, считая их недалёкими по выдумке идеями.

Есть люди тихие – носят крестики, верят и не орут, что верят. Для себя. Это круто.

И четвёртый вариант есть. Этот самый четвёртый вариант стоит уже третьи сутки нескончаемыми очередями к церкви недалеко от моего дома. Что туда привезли, мне, честно говоря, неинтересно. Но очереди, которые занимаются на 8 часов вперёд и тянутся по всей улице, я вижу и сама. Патриарх приезжал. Ну хорошо. Шествие было. Ладно. А зачем третий день осаждать мою улицу? Так ведь если ты как человек – гнильё, станешь ли ты лучше, если постоишь на солнце послушать патриарха?

Казалось бы, я ни при чём. Но нет. Я как раз заморочилась. Классе в седьмом увидела, как подруга с семьёй празднует пасху, и решила, что это здорово – ходить куличи святить и мелочь на строительство церквей в урны бросать. Попросилась в ряды православных, нашли мне крёстных мать и отца, пришли в церковь. И начался кошмар. Абсолютно не помню, что делал со мной священник, но мне было страшно, мерзко и противно, хотелось обуться и убежать оттуда как можно дальше. Потом одна знакомая-католичка сказала, что это из меня бесы выходили.

В общем, пусть эта дрянь лучше во мне сидит, если выходит она через такие приходы.
Потом уже видела крутые тачки батюшек, смаковала отвратный вкус теста для куличей и наблюдала за строителями церквей, которые на деле ничуть не трезвее остальных. Кровоточащие иконы перестали меня ошеломлять.

Итог: крестик и книжки с молитвами лежат на дальних полках.

Но тут картина у нашей всехсвятской церкви меня потрясла, что аж руки зачесались писануть.
Возник вопрос: почему акции протестов – плохо, а церковные шествия и эта вся боголюбная сходка – хорошо? Мол, первые – разрушители, а вторые – созидатели. А у меня транспорт по улице проехать не может, потому что эти верующие понаставили машин даже на остановках. И пробки в 12 ночи. Нормально? А в эту очередь, похожую на громадную гусеницу, ночью детей некоторые тащат, а те ревут. Нормально? Девочка, решившая, что ислам – это круто, что она станет первой женой своему мужу, и что уедет с ним из Беларуси, чтобы дети росли счастливыми  в вере – нормально? И вообще, верить, что человек на джипе – посредник между тобой и богом – нормально?

Неверующиеу нас не собираются в людных местах и не жгут иконы. Зато возле комаровки какие-то люди вечно впихивают книжки о вере и просят за них деньги. «Всё, я возьму эту бредятину и выкину её в ближайшую мусорку, даже дам тебе денег. Только отвали, а?»
А добил меня снимок какого-то вербующего плаката с текстом «ИИСУС ВОСКРЕС, А ЧТО СДЕЛАЛ ТЫ?»


Либо это плохонькое самовыражение, либо тотальное безделье, либо наркотики.

вторник, 25 июня 2013 г.

убийцы

Каждый день в моей лампе над кроватью умирают мухи. На дворе лето, через открытые окна они влетают в комнату и вертятся вокруг света. Свет их манит, им, видать, кажется, что там хорошо, что им туда и надо. А в итоге они влетают в горячий плафон с раскалённой лампочкой и не могут из него выбраться. Итог? – Они сгорают в плафоне за-жи-во. Вертятся, жужжат, но всё равно умирают. Если заглянуть в плафоны, видно кучу трупиков насекомых.

Сегодня там зажарилась очень большая, жирная и шумная муха. Она бесила меня, пока летала, поэтому я даже радовалась, что она заткнётся.

Когда я меньше была, я их жалела. Со временем приходит состояние «да наплевать». Оно приволакивается, панибратски закидывает на тебя ноги и порабощает. А ты живёшь и думаешь
 
«я мог бы устроиться на работу» - да наплевать.

«я мог бы не калечить отношения с теми, кому не наплевать» - да наплевать.

«я мог бы бросить курить».

«я мог бы решиться на давно необходимый разговор».

«я мог бы написать диплом».

«я мог бы купить шоколадное масло, я же люблю шоколадное масло».

И весь мир на что-то надеется.

А мухи всё равно каждый день дохнут.

И всем наплевать.



И со временем ты понимаешь, что стал взрослым, потому что уже есть вещи, которые ты ни-ко-му не можешь рассказать.

четверг, 20 июня 2013 г.

оно тебе надо?

"Ты хорошо начал, солдат. Жаль, кончил плохо. Повесить"
- Хлудов.


В моём доме, как это обычно бывает, есть домофон. Ещё есть полчища крыс в подвале, но это уже другая история. Так вот, о домофоне. Лет восемь мы жили себе спокойно с исправным домофоном и всё было распрекрасно, но тут приходят дядьки и говорят: «Вы должны заключить договор о пользовании домофоном».

Тут логика с нами попрощалась и выбросилась с шестого этажа. «Но мы и так пользуемся этим дурацким домофоном, зачем нам ещё контракт?». В голову сразу приходит самый логичный ответ «ПОТОМУ ЧТО».

Потому что ребята решили, мол а давайте поржём с людей и заставим их платить заново за то, что у них уже есть. Года два мы жили без домофона, но когда я наломала кучу ключей, выкидывая их из окна друзьям, папа с недовольным лицом позвонил тем самым ребятам.
И вроде хэпиэнд, но хрен там был.

Спустя пару месяцев выхожу из подъезда и вижу, что на место старого домофона уже приваривают какую-то новую дрянь. Угадайте с трёх раз. Государство позаботилось о нас и о нашем старом домофоне и решило заменить его на новый. А потом не очень симпатичный мужик ходил по всем квартирам и говорил «Один ключ мы вам даём бесплатно, а за остальные будьте добры заплатите».

И всё во благо людей, вот только никто не спрашивает, нужно ли это благо этим самым людям. А мы так и живём, ждём, пока нас снова поставят перед фактом.

И самое классное, что между собой мы ведём себя так же. Даже если с благими намерениями. Пытаемся как лучше, а выходит действительно как всегда. Носимся всё, заботимся друг о друге, хотим сделать приятное, и боимся задать себе вопрос «А оно хоть кому-нибудь надо?» И эйфория на инертность сменяется.

Людей надо добиваться, а не добивать.


А благими намерениями все знают, куда дорога. Вот там все и встретимся.

среда, 24 апреля 2013 г.

о педофилах и троллейбусах


— Если хотите, вы можете уйти.
— Тогда я, пожалуй, пойду.
— Но учтите — у нас длинные руки!
— Тогда я, пожалуй, останусь…

На днях было. Несу на встречу с Женей только что вычитанную из телефонного  интернета новость – удивить думаю его. «Прикинь, в Австралии арестовали священника-педофила!»
Ответ мне пришёлся слаще любой пощёчины: «Тоже мне, удивила».

А ведь и правда. Как-то мозги мозолит мне, что можно насиловать детей и быть чистым перед небесами. Или эти священники настолько там напросвящались, что их дзены подарили им кольца всевластия? Тогда пропишите мне тоже колечко, я пойду раздавать щелбаны пол
итикам. А если тебе там так плохо, что мозги за грабли закатились, встань и уйди. (Если всевышний простил тебе педофилию, на это он точно не обидится).

Пока я об этом думала, в дверях забитого троллейбуса успел образоваться тромб из какого-то молодого паренька и визгливой ТЁТЕНЬКИ, как называет их Ира. Что бедняга натворил, я не знаю, но визг стоял знатный, причём поносила тётка парня в лучших традициях перехода на личности, доходя до «закрой рот».  Он пытался ей что-то отвечать, но суровый родной менталитет заставил заткнуться в дань «уважения к старшим». Даже если эти старшие в конец охренели (простите). Я ужасная, я не уважаю пожилых людей и блаблабла, но каждый раз ловлю себя на мысли, что никто из моей семьи не позволил бы себе так орать на чужого человека.

Тут всё вроде как идёт к тому, что люди в возрасте – всепоглощающее зло. Но это не так вовсе. Другое дело, что ненормально большая часть белорусов – пенсионеры. Мы стареющая нация, и все правила поведения меньшинству большинством насаждаются. Вот и накапливается злоба в отношении стар-и-млад. Мы «невоспитанные грубияны, которые не знаю истории своей страны». А они «маразматики, оставляющие наследство едва знакомым людям, но не семье». Я уже столько таких историй наслушалась…

У меня вот есть бабушка, которая целыми днями сидит с внуками, помогает детям с кредитами и очень любит рано утром ходить на море. Свою бабулю я буду уважать. А каких-то незнакомых людей, у которых не то что скелеты, а целые захоронения в шкафах, как у тех священников-педофилов,  как и орущих в транспорте тёток – увольте.
Лапшу о беспредельном уважении пора разматывать.



суббота, 13 апреля 2013 г.

ярмарка


— Какой чудесный бал! — сказал он графу. — Просто не налюбуешься. Чего тут только нет!
— Мысли, — отвечал Альтамира.


Сколько ты стоишь?
Это неважно. Всё равно абсолютно каждый продаётся за хорошее словцо. Жест, вздох, верный образ, чай только с бергамотом, засыпать только засветло.

Сколько ты стоишь?

Покупаешь шубу или красишь волосы в малиновый, обнимаешь всех подряд, строишь из себя второго Шекспира или носишь громадные кольца? Для всех мечешь бисер, не успевая его назад собирать в коробку, так и не оставляя чего-нибудь себе на безделушку. Комплекс полноценности эдакий: мол, я без тебя смогу.

А ты попробуй.

Как ни странно, с людьми та же штука прокатывает, что и с мясом – мамки-няньки были правы – лежалый товар ценится меньше. На ярмарках будто сидишь, ножками качаешь, а мимо тебя проходят чужие люди, сверху вниз глядят и прицениваются, а ты на них учтивостями и завлекаловками сыпешь «а я вырасту и буду королева».

Набор слабоспаянных  мыслей, но главное – я не знала до сих пор людей, которым никто не был нужен. Человеку нужен человек.

Это ведь такое чудное беззаботное чувство, когда ты сам спрыгиваешь с этого прилавка, собираешь свои манатки и идёшь ДОМОЙ.

суббота, 26 января 2013 г.

за тех, кто когда-то был с нами

"Неправда, что всегда надо быть умницей"
- Виан.


Мой организм отторгает зародыши разума даже в виде зубов мудрости. Что на деле очень печально, потому что бо-бо и, в конце концов, придётся РЕЗАТЬ.

Госпожа ангина начала меня отпускать, к этому моменту я изучила все трещины на потолке, пересмотрела два сезона сериала, нашла печатную машинку и передумала, откопала новую книгу, начиталась статей про антибиотики (всё равно почти ничего не поняла) и нажалела себя года на два вперёд. Итог нулевой, в общем.

Зато пока я пюрэшечки ела, а все кругом на голове ходили, потому что сдали сессию, в голове осела мысль, что никто нас нигде не будет ждать. И это правда.

История блудного сына работает только с родителями – ты их дитя, они простят и пригреют. А ты, в свою очередь, возвращаешься, потому что тоже их любишь, так уж вселенскими силами заложено.

С друзьями эта шарманка не сыграет. Нет, они будут негодовать и пытаться узнать, куда ты запропастился. Сначала – потому что друг с друга ржать уже надоело и «вот бы ты как-нибудь забавно покалечился», потом – потому что действительно начнут думать, что вариант с травмами может быть реальным. Это всё голые слова, но потом они узнаЮт, что у тебя, как у грёбаной Мэри  Поппинс, есть другая дверь, куда ты ходишь и где тебе хорошо. Они понимают, что, как дети, плакать и звать назад тупо и бессмысленно, поэтому теплят надежду под  гастритами, а сами занимают головы вечерами в людных и плохо проветренных заведениях, может даже находят себе кого-то нового. Но ты иногда появляешься, мол «привет-как-дела-у-меня-всё-хорошо-я-пойду». А они сидят с лицами, будто овсянку на воде только что ели, и понимают, что стали тебе чужие, как и ты им. И хоть ты гвозди им в глаза засовывай, как раньше уже не будет.

И плохо не когда они злятся или плюются в тебя своей обидой. Плохо – это когда наступает момент, который называется любимым выражением Ярослава:

 «о боже мой, да всем на*рать!»

Занавес.