вечно молодой вечно пьяный

Когда-нибудь мы все станем гениальными. Пройдут прыщи и нелепые привычки, отрастут некрасивые стрижки, или наоборот, мёртвые длинные станут короткими. Не надо будет возвращаться домой до темноты и носить дома тапочки, если не любишь их. Когда-нибудь мы все станем большими, взрослыми, когда-нибудь на нас тоже посмотрят снизу вверх, как мы смотрим сейчас. Так мама учит. Потому что мы самые красивые, самые умные и хорошие.

Так говорят, пока ты маленький. Пока у тебя кожа на пятках такая же, как на попе. Пока ты не начал тащить в дом на своей спине разочарования. Пока ты говоришь о проблемах матери и отцу, а не малознакомым, кажущимся друзьями.

А потом как топором в голову тебе бьёт осознание, что не всё так здорово и красиво, как разноцветных книгах сказок. Выкидываешь к чёрту эти книжки, отдаляешься на несколько уверенных шагов от родителей, и понеслась.

Ты самый взрослый, сам за себя постоишь, а родные тебя всё равно бы не поняли – они и половины о тебе не знают. Так и получается, что напиваешься первый раз, отхватываешь за это, во дворе начинаются разборки, которые ты, даже когда исполнится двадцать, не называешь детскими.

Черствеешь, недоверчивым становишься. Набираешь горстку тех, которые постоянно перед глазами мелькают, не раздражая. Перестаёшь на взрослых обижаться за то, что не понимают. Ты бы на их месте тоже не понял. Ты не дашь никому гарантию того, что не сопьёшься, не будешь изменять жене или мужу, не бросишь детей и не свалишь. Всё чаще смотришь на этих вроде бы мудрых старших и понимаешь «как не надо». Шоковые прививки они делать умеют. И эти дядьки и тётьки учат тебя жизни и говорят, что ты станешь гениальным кем-нибудь. Им даже плевать, кем. Но станешь.

А ты потом вырастаешь и думаешь: «А разве я слабак? Разве я не смогу вытянуть себя за волосы из этого детсада?» И вытягиваешь. Зааадницу рвёшь, чтобы доказать им. Из твоих детских травм и разочарований сложится твоя стальная ось. И два-три человека будут знать, где твоя пята ахилессова.

А мы действительно когда-нибудь станем не такими уж плохими. Перестанем трагедии ломать, глаза закатывать, смеяться притворно и сквозь зубы делать то, от чего тошнит.

Я уезжаю в пятницу. От моря, от тридцати пяти на градуснике, от детей и от утыканного книгами одиночества. Я теперь понимаю: не надо ждать этого «когда-нибудь». Оно само придёт. И лучше уж нам не знать, когда.